Леди рискует всем - Страница 62

Через пять дней Мерседес почувствовала, что дело плохо. Нельзя сказать, что кто-то изменил свое по ведение, став более суровым. Но уж лучше бы они сделали именно это. Тогда она смогла бы понять, в чем проблема. Но все шло с точностью до наоборот. За обедом все держались с неизменной любезностью, как и за последующей игрой в карты. На следующее утро девочки вместе с матерью показали ей сад. Они провели время после полудня на задней террасе, занимаясь каждый своим любимым делом. Эмили рисовала акварели, Клара читала вслух, а они с леди Тайвертон вышивали. Внешне все выглядело прекрасно. Как парадные комнаты внизу. Но под этим скрывалось сильно подгнившее нутро. Мерседес замечала это, поскольку никто не задавал ей никаких личных вопросов, не делал попыток узнать ее по-настоящему. Она достаточно тесно общалась с ними, чтобы понять: на самом деле ее просто игнорируют. Сегодня она была предоставлена сама себе – очередное напоминание о том, что отвергнута окончательно. Леди Тайвертон с девочками уехали в деревню на церковное собрание. Ее демонстративно не пригласили. Это потребовало бы ее публичного признания. Гриир где-то пропадал, как и большую часть их визита. Мерседес почти не видела его, а когда это случалось, они никогда не оставались одни. Из уважения к дому и родителям вопрос о том, чтобы тайком проникнуть к нему в комнату или пустить к себе, даже не поднимался. Мерседес до боли не хватало его в постели. Разделяй и властвуй – прекрасная стратегия. Интересно, понимал ли это Гриир? Между тем время шло. Приближалась пора подумать о возвращении в Брайтон. Мерседес вспомнила про коридор, где находились кладовые. Сегодня подходящий день, чтобы посмотреть, что там. Коридор затрагивал ее любопытство. Большинство людей используют чердаки. Но что они хранили тут? Она наудачу толкнула первую дверь. Та поддалась, Мерседес открыла ее. Комната размером со спальню была вся заставлена коробками. Она изучила наклейки: белье, скатерти, простыни. Странно. Она открыла одну из коробок, на нее пахнуло кедром и лавандой. Она сунула руки внутрь и нащупала слои папиросной бумаги. То, что лежало внутри, хранилось с особой аккуратностью. Ее пальцы коснулись мягчайшего льна, и Мерседес вытащила нетронутый комплект белых простыней, украшенных дорогим кружевом и изысканной вышивкой. Поднесла к носу и вдохнула. Это заставило ее слегка улыбнуться.

– Теперь вам известна наша маленькая грязная тайна.

Звук этого голоса, раздавшийся сзади, заставил Мерседес вздрогнуть. Она почувствовала себя совершенно беззащитной. Ее поймали с поличным на месте преступления.

– Эндрю, вы напугали меня. – Она убрала простыню назад и отряхнула пыль с юбки. – Я думала, все уехали.

– Я вижу. – Его голубые глаза смотрели холодно, без малейшего озорства и теплоты, которые она так часто замечала в глазах Гриира. Он вошел в комнату, зажав Мерседес между собой и коробками. – И что вы теперь о нас думаете? Мы храним самые лучшие вещи тщательно упакованными и достаем их только в особых случаях, например для официальных визитов.

Мерседес хватило одного взгляда на простыни, чтобы догадаться, что к чему.

– Мне все равно, как вы поступаете. – Она попыталась пройти мимо него в коридор.

Эндрю схватил ее за руку:

– А мне не все равно. Нам нужно, чтобы он сделал хорошую партию. Он может найти себе пару гораздо лучше вас. Он обязан.

Мерседес вырвала руку. Ее подмывало достать кинжал, спрятанный в корсаже.

– Если вы позволите, я хочу посмотреть, не вернулся ли Гриир.

Но ей так и не удалось повидаться с Грииром до обеда – очередной демонстрации показной вежливости, хотя после неприятной встречи с Эндрю можно было считать, что с ней покончено. Мерседес поняла, чего хочет семья. А Гриир? Он выглядел безупречно в своем вечернем костюме, подходящем для сельского обеда. Свои светлые волосы он поминутно отбрасывал назад от лица. Гриир немного загорел от частых прогулок верхом и излучал силу и здоровье. Сердце Мерседес едва не разорвалось на части. Понимал ли он, что должен выбрать между ней и своей семьей? Как она могла заставить его сделать выбор? Обед тянулся бесконечно. Эмили поведала про акварель, которую написала сегодня. Когда Клара стала рассказывать про котят, недавно родившихся в сарае, все засмеялись. Тем не менее сегодня над столом витало какое-то едва заметное напряжение. Отец Гриира был еще задумчивее, чем обычно, Эндрю даже не пытался скрывать свою антипатию к ней. Мерседес отчаянно искала предлог, чтобы уйти. Она уже собралась сказаться больной, когда перед десертом Гриир встал:

– Прошу нас извинить, я должен украсть у вас Мерседес. Когда мы ехали сюда, я обещал показать ей сад, но слишком долго откладывал.

– Спасибо тебе, – выдохнула она, как только они вышли. Этой летней ночью темный сад дышал прохладой. Его освещали только случайные отблески огней, горевших в доме. – Мне казалось, я не выдержу больше ни минуты. Нам надо поговорить, Гриир.

– Стой. Поговорим чуть позже. А сейчас просто наслаждайся. Смотри на звезды. В городе таких не увидишь.

Гриир запрокинул голову к небу. Мерседес сделала то же самое и задохнулась при виде такого великолепия. Мириады звезд сверкали бриллиантами на черном шелке неба.

– Потрясающе! – восхищенно произнесла она.

– Как ты. – Гриир провел пальцем по изгибу ее поднятого вверх подбородка. – Ты похожа на это небо, все эти бриллианты сверкают и на твоих волосах, а твое платье так похоже на лунный свет. Мне кажется, серебристый идет тебе больше всего. Ты моя звездная фея. – Он поцеловал ее в шею, от чего у нее по телу пробежали мурашки. – Я должен извиниться, что надолго оставил тебя одну. Мне казалось, если я проведу какое-то время с отцом, это поможет разрешить некоторые наши проблемы. – Он пожал плеча ми, будто хотел сказать, что не слишком преуспел в этом вопросе.