Леди рискует всем - Страница 14

Гриир улыбался, представляя себе всевозможные безумные варианты развития событий. Если Мерседес должна его скомпрометировать, то интересно как? Прыгнет на него, воспользовавшись малейшей неровностью дороги, и сорвет рубашку? Или станет действовать более тонко? Начнет потягиваться и поднимет руки над головой так, чтобы сильнее выпятить грудь и продемонстрировать неудовлетворенное желание. На протяжении добрых двух миль мысли Бэррингтона вертелись вокруг этого. Ничего страшного, всего лишь упражнения для ума. Он уже видел ее полураздетой, обмахивающейся веером, когда решил остановиться. Джентльмену предполагалось где-то остановиться. Если бы Мерседес узнала, что он себе воображал, вполне возможно, предпочла бы поддержать его попытку завести разговор. Но раз уж этого не произошло, Гриир, дойдя до предела возможного в своем воображении на определенную тему, провел большую часть утра, направив их в другую сторону. В основном к размышлению над тем, как могло случиться, что он уехал из города. И все из-за красивой женщины. Определенно, один из его самых спонтанных поступков за долгое время. Армия не то место, где поощряются рискованные игры. Офицеру следует соизмерять риск с осторожностью, и капитан не новичок в отношениях с красивыми женщинами. Прелестная сеньора в Испании, загадочная вдова на Крите. Однако рядом с Мерседес Локхарт, погруженной в книгу, их прелести бледнели, поскольку красота Мерседес не сводилась к внешним достоинствам, невероятным глазам, высоким скулам и полным чувственным губам, таким соблазнительным, когда она улыбалась. И не в том дело, что она знала, как их подчеркнуть с помощью красивых причесок и дорогих платьев. Нет! Суть красоты заключалась в самом ее существе, в умении держаться, уверенности и обольстительности. Она не боялась своей власти и умения пользоваться ею. Мерседес Локхарт не была поминутно краснеющей светской девушкой или женщиной, прибегающей к притворной скромности в надежде выглядеть добродетельной. Его отец не одобрил бы ее, как не одобрил бы целей, которые привели Гриира в эту карету. И то и другое считалось скандальным для человека его происхождения и положения. Однако Гриир думал, что отец ошибся бы, увидев в Мерседес всего лишь женщину, свободную от условностей. Горе тому мужчине, который увидел бы в ней только это. Она обладала силой и притягательностью, которая могла оказаться убийственной для того, кто попал в ее сети. У французов есть слово, характеризующее таких женщин. Femme fatale. Ну что ж. На поле боя ему случалось встречаться лицом к лицу и с более страшными вещами, чем красивая женщина. Гриир глубже утонул в сиденье и улыбнулся, решив поиграть сам с собой еще в одну тайную игру, в которой на Мерседес оставалось бы больше одежды, чем в предыдущей. Сколько времени он сможет смотреть на нее, прежде чем она поднимет на него глаза? Тридцать секунд? Минуту? Дольше? На тридцатой секунде она начала ерзать, хотя и почти незаметно, отчаянно стараясь не обращать на него внимания. Через сорок пять секунд обнаружилось, что ей нужно невероятно большее время, чтобы одолеть одну страницу. Через минуту Мерседес бросила чтение и уставилась на него пристальным взглядом. Гриир усмехнулся. По крайней мере, его femme fatale оказалась человеком.

– Куда вы смотрите? – Мерседес отложила книгу в сторону.

– На вас, – ответил Гриир. – Неизвестно, сколько времени нам придется провести вместе. Вот мне и пришло в голову, пока я сидел тут в тишине, скоротать утро, наблюдая…

– Наблюдая за мной, – поправила Мерседес.

– Хорошо, наблюдая за вами, – согласился Гриир. – Как я и сказал, мне пришло в голову, что я пустился в путь с двумя едва знакомыми мне людьми, хотя теперь мое ближайшее будущее тесно связано с их будущим.

Мерседес одарила его одной из своих понимающих улыбок.

– Похоже, вы даже больше игрок, чем считаете сами, капитан.

Гриир на минуту задумался.

– Думаю, да. Хотя нам не следует оставаться незнакомцами.

– Что вы предлагаете?

Гриир вытянул ноги, устраиваясь удобнее.

– Немного поиграть в вопросы и ответы, как мы называем это в армии.

– Ответы или догадки. – Мерседес украдкой улыбнулась. – Я знаю эту игру, капитан, вы не слишком оригинальны.

– Нет. Никаких догадок. Не ответить нельзя. На вопрос должен быть ответ. Отказаться невозможно. – Гриир положил руки под голову. – Дамы начинают. Спрашивайте меня, о чем хотите.

– Хорошо. – Мерседес немного подумала. – Вы всегда хотели стать военным?

– Меня всегда готовили к этому, с тех пор, как я себя помню. – Гриир отвечал честно, хотя сознавал, что его ответ не полон. – А вы всегда так хорошо играли в бильярд? Родились с кием в руке?

Прелесть игры заключалась в том, что участники могли прямо спросить о том, о чем никогда не решились бы говорить на светской беседе за обедом или чайным столом. Они задавали вопросы и отвечали на них несколько часов и, таким образом, лучше узнавали друг друга. Гриир узнал, что она путешествовала с отцом до одиннадцати лет, когда он отослал ее в закрытую школу. После этого она приезжала домой только на каникулы и, заинтересовавшись бильярдом, стала наблюдать и изучать игру, вокруг которой вертелась их жизнь. Он узнал, что ее мать умерла при родах, а ее имя по-испански означало «милость», это очень подходило для маленькой девочки, оставшейся на попечении одинокого отца, профессионального бильярдиста, который с легкостью мог сплавить ее дальним родственникам и больше никогда не оглянуться назад. Однако Локхарт этого не сделал. Он собрал ее в дорогу с колыбелькой и всем остальным и продолжил строительство своей империи, пока его маленькая девочка не оказалась окруженной всей той роскошью, которую он смог купить на свои неправедно нажитые деньги. Таковы факты. Когда Гриир собрал их все, он сделал то, за что его так ценили в армии, – сложил воедино. И увидел пламя, в котором закалялась Мерседес Локхарт, которое все еще продолжало закалять эту невероятную женщину с ее утонченностью, образованностью и стойкостью. Сделала ли она в отношении его то же самое? Ее вопросы касались только самого главного. Большая ли у него семья? Каковы его родители? Что он любил читать? Чем занимался в свободное время? Удалось ли ей сложить все воедино и докопаться до его сути? Гриира тревожила мысль о том, что она могла увидеть больше, чем он хотел показать. Но в этом риск игры, насколько глубоко один сможет проникнуть в суть другого. Чем дольше шла игра, тем больше вопросы отходили от удовлетворения общего любопытства, расспросов о семье и прошлом в сторону более личную.